Когда жалко птичку

В середине октября, сразу же после бабьего лета, зарядил нудный мелкий дождь. Капельки стучали по лобовому стеклу машины, и они были такие мизерные, что им не хватало массы стекать по стеклу. Дождинки прилипали и дрожали.

Из мги ненастья прилетела синичка: цепко уцепилась за стекло и юрко начала обследовать дворники, потом проскакала по периметру уплотнителя стекла в поисках живности.

Ну, какие мушки и мошки по такой погоде?! Синичка уселась прямо против меня, шустро повертела головой, постучала по стеклу, а потом сорвалась в ненастье с такой же скоростью, с какой появилась.

Она прилетала, словно, для того, чтобы напомнить – пора позаботиться о подкормке.

Синички исстари приноровились пережидать зиму рядом с человеком. Птички пугливые, осторожные, но умненькие и давно поняли, что легче переносить голодные и холодные времена там, где есть добросердечные и хлебосольные люди. Соль птичкам не нужна, а вот хлебные, зерновые злаки для них, бывает, единственная помощь для выживания в лютые морозы.

Конечно, не по этому случаю Шурик – герой легендарного фильма «Кавказская пленница» всплакнул после тоста о гибели птички в лучах солнца и сказал: «Птичку жалко!». Фраза стала крылатой и её использует, кому, как заблагорассудится.

Однако для наших предков жалеть птичек было так же естественно, как дышать.

Они не только умилялись при виде шустрых щебетуний, но подкармливали их, приваживали к дому, саду, огороду. Относились к ним как к оберегу.

К слову сказать, в стародавние времена слово «жалеть» употреблялось в значении слова «любить». Вплоть да начала прошлого века в крестьянской России девушки и парни, жены и мужья жалели друг друга, что было гораздо более дороже и надежнее, чем любовь, свалившаяся, как болезнь на все последующие поколения. Эта напасть миновала только старообрядцев. Среди них по сию пору самое сокровенное среди молодых – признание в жалости, что не имеет абсолютно ничего с общепризнанным современным пониманием слова «жалость».

Подумал и решил, что эхо добрых давних времен сокрыта во фразе «Птичку жалко!» Эхо надо только услышать, понять и помочь птичкам пережить зиму.

Уместно вспомнить, что в начале 60-х годов прошлого века «октябрята – дружные ребята» в продолжение добрых традиций в эту самую пору мастерили кормушки для птичек. В начальных классах мне тоже надо было делать кормушки.

В столярке отца всегда был большой выбор материала для различных заготовок.

Главное – не взять и не распилить дощечку, которая заготовлена для шкафа, буфета или другой кухонной мебели.

Я, как сегодня сказали бы, включал дурака и звал для совета старшего брата. Он находил подходящие дощечки и, чтобы побыстрее отвязаться от меня и заняться своими делами, быстренько делал стол для птичек.

Мне оставалось найти веревочки, на которых можно было подвесить изделие. В городе кормушкам места не хватало, поэтому их развешивали в местном бору и выходили классами за город.

Только сейчас понимаю, что время мастерить кормушки для птичек точно соответствовало народному календарю.

Издревле повелось ко дню Зиновия, 12 ноября, начинать подкармливать синичек и других птичек. И лишь сравнительно недавно любители пернатых на 12 ноября установили Синичкин день в напоминание всем, что пришла пора позаботиться о птичках.

У себя на усадьбе кормушку вывесили еще в конце октября. Первыми на завтрак слетелись, как и ожидалось, воробьи. Серые, шустрые по-свойски толпой залезли в кормушку и на месте начали расщелкивать семечки.

Для них вполне привычно слетаться на завтрак, обед и ужин. Они круглый год по расписанию прилетают, чтобы подзаправиться, когда кормим собаку. Наиболее отчаянные и решительные воробьи осмеливаются садиться на чашку, от которой пес хоть на мгновение отвлекается.

Если воробьи сразу же приметили и освоили обеденный стол, то синички осторожно приглядывались к возможности поживиться семечками.

Синичек было на порядок меньше, чем воробьев, но день ото дня их число не только увеличивалось, но они более смело, решительно втискивались в серые ряды и выхватывали семечки, чтобы на ветке или на заборе расклевать их и полакомиться.

Редко, но бывает на кормушку наведываются снегири. Они еще более осторожные, чем синички. Бог весть знает, что им достается от пиршества воробьев и от скромных крох синичек.

Надеюсь, что птички со временем разберутся и научатся делиться. По крайней мере, так было в прежние зимы.

Их надо только пожалеть деятельной любовью и заботой.