В гости к опальному Тулееву

В Кемерово умер бывший губернатор области Аман Гумирович (Малдыгазиевич) Тулеев. В Хакасии он известен как человек, который помогал возрождению как минимум двух градообразующих предприятий – железным рудникам Абазы и Вершины Тёи. Как губернатор региона, который неизменно помогал республике устранять последствия разгулов стихии.

Моё случайное общение с ним относится к 1996 году когда он во второй раз выдвигался в президенты России (но впоследствии снялся с выборов и призвал своих сторонников отдать свои голоса за лидера КПРФ Геннадия Зюганова).

* * *

Съездить в гости к Аману Гумировичу Тулееву меня уговорил Николай Иванович Бедарев – один из учредителей телекомпании «АзЪ», директор Хакасского инвестиционного фонда. Я в то время в одном лице был директором телекомпании, режиссером, оператором и автором программы «Я хочу вам сказать».

И поначалу от поездки отказался.

Тулеев выдвигался в президенты от КПРФ. С коммунистами же, которые в 1937 году убили моего деда, я не дружил.

Николай Иванович, человек мягкий, настаивать не стал, но, уходя из подвала, где располагалась наша студия, оставил видеокассету с записью телепередачи с Тулеевым: дескать, вдруг зацепит.

В свободное от монтажа время я кассету просмотрел, и чисто по- журналистски Тулеевым был очарован. Вечером, когда заглянули коллеги из ГТРК, показал запись и им. Особенно женскую часть гостей восхитила фраза: «У нас мужчина теперь пошёл странный. Послушать его, он с той спал, с этой. Да настоящий мужик на дыбе не скажет, когда, где и с кем!»

Вердикт коллег был однозначным: пожалеешь, если откажешься от такого собеседника!

Кончилось тем, что я поднялся из подвала в кабинет к Николаю Ивановичу и сказал: «еду».

Здесь же он дал мне телефон приёмной Кемеровского областного Совета депутатов, где Тулеев тогда был председателем. На удивление я легко дозвонился до него и сказал, что хочу сделать с ним интервью. Он без ломания согласился, и поскольку мой приезд приходился на выходную субботу, продиктовал мне целую гроздь других телефонов, мало ли.

Прямой, домашний, редкий для тех времен телефон в служебной машине: «Потому что едешь издалека, встреча должна состояться обязательно».

Было с чем сравнивать. Примерно в те же дни я готовил фильм о тогдашнем кандидате в государственную Думу РФ от Хакасии Сергее Горшкове. Несколько добрых слов о нём должен был сказать чиновник не первого эшелона власти. Связь с собой «великим» он обставил как личность вселенского масштаба. Чтобы связаться, я должен был позвонить Горшкову, чтобы тот снёсся с ним и уже через Горшкова  назначить мне место и время аудиенции. С учетом того, что на руках у меня во все времена были все телефоны маломальски значимых республиканских чиновников, ничего кроме «ржаки» такая конспирация не вызвала.

С Тулеевым, который по реальному весу в политике был куда тяжелее, всё было с точностью до наоборот.

Единственное, что смутило уже при личном знакомстве: он вопреки визуальному обману, который задавала просмотренная телепередача, оказался не середнячком, но человеком просто огромного роста – шевелюрой доставал перекладину двухметровой двери. Это требовало корректировки восприятия.

Плюс ему не понравились мои предварительные слишком мягкие вопросы.

Аману Гумировичу хотелось, чтобы его пинали под дых, били наотмашь.

Иначе, сказал он, разговор получится пресным: «тебе же самому не понравится». И дал мне время на то, чтобы скорректировать предварительный сценарий.

С новыми вопросами начинал беседу с опаской. Из людей, у которых брал интервью в Хакасии, на подобные обиделись бы многие. Тулеев же не боялся, напротив ждал их. Они его только подстегивали.

Особенно опасался, признаюсь, я задать вопрос: «А куда же вы Аман Малдыгазиевич, с вашей фамилией в президенты России подались? Ведь шовинизм у нас повсеместно на бытовом уровне, согласитесь».

– Ох! – он здесь подпрыгнул так, что подумалось, сейчас точно бить станет. – Это самый, я сказал бы, болезненный вопрос. Вот давайте, коли так, меня судить. По матери я казах, по отцу татарин, а воспитал меня, считаю, человеком сделал отчим русский. Вот кто я? Гражданин России!

Вообще же в отличие от многих моих тогдашних собеседников Тулеев подавал себя на порядок грамотнее. Не лишённый артистических данных, он понимал, что только «про политику» обычному зрителю неинтересно, при том, что «про политику» лично его занимало в первую очередь. Потому, говоря о главном, шутил, на вопрос о том, выпивает ли отвечал с юмором: «Пью ли я? Да. Точно больше, чем Егор Лигачев ( автор борьбы с пьянством), но куда меньше, чем Борис Николаевич Ельцин».

* * *

В политику он пришёл человеком и руководителем состоявшимся. Не чета нашим республиканским политическим выскочкам.

До того как взорвать атмосферу на одно из перестроечных сессий областного Совета депутатов, от обходчика путей дошёл до начальника Кемеровской железной дороги, где работало под сотню тысяч человек.

В то же время по своим природным задаткам был вожаком. Людей не боялся. Шёл в самую гущу и поощрял честные диалоги.

Об этом говорит и книга с его автографом «Отечество- боль моя», которую подарил на прощание. Среди писем в поддержку Тулееву как губернатору в книге масса жесткой критики, к которой он всегда относился с уважением.

Отсюда и услышанное от Тулеева: «Есть друзья и есть враги, значит, встал на две ноги».

В дни, когда мы писали с ним интервью, он шёл в президенты РФ, чтобы высказать несогласие с той самой приватизацией, в результате которой была разворована и сильно ослаблена страна. В выражениях не стеснялся. Это от него я впервые услышал «Толя- рыжий ваучер» и продолжение фразы Жеглова-Высоцкого «вор должен сидеть в тюрьме, а он – в Кремле».

И ещё он ничего не боялся.

В 1991 году в Москве, когда какой-то псих взял в автобусе в заложники ребёнка, вошёл в него и предложил отпустить перепуганную девчонку, а в качестве замены взять его, тогдашнего депутата Совета Федерации.

Говорят, пиарился. Возможно и не без этого. Но точно не боялся!

В том же Кузбассе, когда отчаявшийся от жизни человек взял заложников, не дал стрелять в него снайперам. А пошёл, уговорил человека отпустить ни в чем не повинных людей и сдаться. А позднее нанял ему адвоката.

Свои шансы на избрание президентом он оценивал трезво – невысоко. Но пошёл на выборы для того, чтобы сказать властям: народ устал, хватит разворовывать страну.

Всерьез же готовился к выборам губернатора области. Где его собственный рейтинг зашкаливал и вскоре стал им. С результатом 94, 54 процента.

И губернатором оказался не однодневкой. Но тем, кто занимается делами области каждодневно и ежечасно.

Позднее принимал участие еще в одних, третьих для него по счёту, президентских выборах с участием Владимира Владимировича Путина. Приезжал в Хакасию уже собственно как агитатор сегодняшнего президента. Я подошёл к нему тогда как старый знакомый. Спросил, мол, требуется ли помощь? Он ответил: «На этот раз нет. Следи за моим выступлением».

Вышел на трибуну Верховного Совета РХ и сказал: «Кто я, а кто Путин? Путин – это надежда для всех простых людей! А зачем здесь я? Чтобы привлечь внимание к нуждам этих людей и, конечно, к проблемам региона».

На вопрос одной из активисток о том, как относится к роли женщин в политике, сказал не без юмора, прежде всего как мужчина, под одобрительный смех зала: «Ну, какое участие? Придешь с работы домой, тебе поесть бы. А она на собрании. И как к этому относиться? Конечно, плохо».

* * *

Каким он был губернатором, мы знаем косвенно. Из сообщений СМИ об итогах выборов. Всегда процент проголосовавших за него людей близился к цифре 90.

Как губернатор он ответственно просил и бизнес шёл к нему навстречу не взвинчивать цены на продукты питания и прежде всего на хлеб. Всем, кто ездил в те времена из Хакасии в Новосибирск, было известно, что в Кемеровской области стандартно цены на бензин ниже, чем у соседей. Сам я пользовался этим. Заправлял на АЗС, что на границе Кемеровской и Новосибирской областей, полный бак. Доезжал до Новосибирска. Ездил по делам там. Хватало вернуться в Кемеровскую область. Заправиться, и уже на границе с Красноярским краем залиться ещё раз и ехать в Хакасию.

О механизме его доверительного общения с бизнесом рассказывал мне бывший директор Абазинского (Абаканского) рудника, мэр Абазы, несколько лет проработавший генеральным директором производственного объединения «Сибирская руда», мой добрый знакомый Николай Иванович Байбородов.

Это были систематические – раз в квартал – встречи под протокол.

Он высказывал руководителям свои просьбы, выслушивал и записывал пожелания от них. Через три месяца собирались. Руководители докладывали: «По вашей просьбе купили столько- то телевизоров, холодильников, прочее для школ, детских домов, садов, больниц»… Затем он вставал и отчитывался: «По вашим пожеланиям сделали то, то и то».

С соседними регионами, в том числе с Хакасией, где от Кемеровской области работали Абазинский и Тёйский рудники, вел себя как друг, товарищ и брат.

Однажды ехал я на «Ниве», едва поспевая за кавалькадой нашего главы республики Виктора Михайловича Зимина, после поездки в подтопляемый наводнением Аскиз. Вдруг вся колонна остановилась. Спрашиваю по телефону у коллег из пресс- службы: «Что там случилось?» «Тссс. Аман Гумирович( Гумирович для простоты, на самом деле Малдыгазиевич) позвонил».

Позвонил не поохать, не посочувствовать, но по делу: чем помочь.

Потому когда ушёл он из губернаторов после трагедии с пожаром в «Зимней вишне», где погибли людьми, ушёл не как «стрессоустойчивый», а как человек поступка, о его уходе в Хакасии сожалели не меньше, чем в Кемеровской области: друга потеряли и брата.

Как собственно и теперь, после его смерти. Только уже навсегда…